Ставлю «лайк»

Знаете, что страшнее всего: когда влага уходит в песок, не напитав жизнью деревья и травы, когда сила не может найти применения, когда молодость проходит зря. Все это верные предвестники начала конца.

Излишнее морализаторство тоже ничего хорошего не символизирует, являясь лишь очередным признаком деградации. Поэтому морализировать не будем. Будем давать реальные оценки реальным вещам, показанным в спектакле московского Нового драматического театра «Урожай» по пьесе П. Пряжко.

Современная драматургия — это не просто актуальный материал. Если повезет и автор не погрузиться в глубины бредового сознания, то окажется «про нас», про сегодняшних. «Наша тема» — вот, пожалуй, лучшее определение.

Сюжет спектакля прост. Четыре подростка (актеры А. Безбородко, А. Иванова, А. Зачиняев, Е. Рубин) жаждут «бабосов заработать», собирая яблоки. Нет ничего проще: полчаса труда — дорога в модный клуб открыта.

Но даже элементарные вещи ставят в тупик тех, кто в саду, полном ароматных яблок, предпочитает картошку фри и колу. Проблемы родятся на пустом месте, от непонимания банальностей. Сущий пустяк разрастается до невероятных размеров. Что можно взять с тепличных детей, у которых кружится голова на свежем воздухе... Разъединенность с любым природным и естественным началом — это еще не самый страшный симптом болезни героев, которую один из них называет агрофобией.

Не сразу понимаешь, как воспринимать действо. Это словно ирреальная реальность. Режиссер и автор пространственно-сценического решения Н. Искандарова сурово реалистична: без купюр не только диалоги героев, но и их поступки. Обычные парни и девушки, которых можно в любом дворе встретить, попадают под увеличительное стекло постановщика, словно ничего не подозревающие насекомые, и продолжают жужжать о своем...

Вот тут становится страшно. У героев нет адекватной оценки действительности, более или менее реальных представлений о мире. Неужели их жизнь изначально обречена на провал... Все бессмысленно, как ящики без дна. Персонажи, будто слепые котята, мечутся из стороны в сторону. У них есть природные инстинкты: знают, что молотком можно вбить гвоздь. Но как именно это сделать? На помощь должен прийти опыт — «сын ошибок трудных». Но где его взять? Все познания, подцепленные где-то, как случайный насморк, ушли грязной водой из решета.

И это уже не первый звонок. Если раньше человечество копило знания, навыки то теперь — лишь ошибки. Вот он, такой же ящик без дна, оставленный предшественниками. Но наша компания даже на такое не способна. Чо-то жесть какая-то происходит. Даже стрёмно.

Хорошо, что своеобразный культурный шок смягчает юмор. «О, сколько нам открытий чудных» готовит сбор урожая. Оказывается, кукушка кукует, гвозди гнуться, яблоки падают, кровь течет.

Но самое страшное то, что в героях кипит, бурлит сила, выходящая в пустую агрессию, направленную на весь мир. Устаешь от криков и придирок, бессмысленных и беспощадных. Но в то же время это весьма смешно. Из разряда «над кем смеетесь».

Как правильно: «яблоки» или «яблаки»? Пусть будет «яблоаки». Вариант находится. Но жизнь второго шанса не дается, не страхует.

В конце концов волна внутренней энергии, не найдя выхода, заставляет со звериной страстью рушить все вокруг. Страшный танец бешенства... Пусть ломаются ветви яблонь. Актеры словно проводят черту, как маленький Иоганн Будденброк: «Я думал, что дальше уже ничего не будет...»

Все персонажи разные, хотя назвать их индивидуальностями сложно. «Типа самый умный Валера» в узких джинсах с модной стрижкой. Кукла Барби Люба. Ее подруга с дредами, одетая в черно-розовое. Егор, чья сила особенно беспощадна к нему самому... Есть в них доброе, несмотря на бесовскую одержимость бесполезности, присущую многим героям нашего времени. Искренне рвутся друг другу на помощь, не зная, правда, как ее оказать. Смеются, радуются чему-то. Они не виноваты, в том, что «такие». Но кто тогда виноват?

Инфантилизм сегодня передается, как вирус по воздуху. Это больше, чем оторванность от действительности — опровержение самого существования оной. Словно есть только нечто виртуальное, где не встретишь боли, укусов пчел, пения птиц, аромата яблок. Режиссер показывает, что останется, если все это будет вычеркнуто. Яркие движущиеся картинки...

Герои в изображении актеров более чем реальны, но их не представить в будущем. Вот самый страшный парадокс.

На спектакле не задумываешься, насколько уместна и нравственна нецензурная лексика на сцене. На такие мелочи внимания не обращаешь. Проблемы куда серьезнее. И пусть современная драматургия во многом их пока больше поднимает, чем решает, она завоевала и заслужила свое место в искусстве.

Если мы еще можем оценивать себя со стороны, ужасаться и восторгаться (такое тоже бывает) — не все потеряно. Так что ставлю «Лайк»