Во имя памяти

Спектакль «Шошеле» режиссера Андрея Мая (Украина) длится всего 23 минуты. За это короткое время перед зрителем проходит целая жизнь, одновременно простая и сложная. Для работы был выбран рассказ «Шоша» И.Зингера, автора, которого можно назвать современным классиком. Прозаическое повествование благодаря тонкой работе инсценировщика было преображено в монолог Шошеле.

Тем сложнее становится актерская работа Марины Куклиной, ведь Шошеле — очень непростая героиня. Девочка, которая так и не смогла вырасти, осталась крошкой как в плане роста и сложения, так и в плане развития. Но монолог показывает ее так осторожно и бережно, что с первых же фраз образ героини вызывает неподдельное сочувствие зрителя.

Спектакль идет без промежутков, без долгих временных пауз, но в нем тем не менее ощущается непреодолимое течение времени. Шошеле обращается к своему возлюбленному, позже — мужу. В этом монологе, останавливающемся на моментах сватовства и первой брачной ночи, звучит не только судьба самой Шошеле, но и судьба близких ей людей, берите выше — судьба целого народа. Актрисе для того, чтобы показать трагедию Холокоста в целом, нет необходимости подробно останавливаться на ужасах, которые ее героиня, безусловно, повидала. Дрожащий голос. Тонкая мимика. Горький вопрос, обращенный к мужу: «А когда придут нацисты, мы все умрем?». Плод граната, который сначала цел, а затем разрезан на куски. Звук падающего за сценой подноса. Несколько раз повторяющаяся песенка с простым текстом: «Ее звали Лапша, Горох звали его; венчались они в пятницу — не пришел никто». Свет лампочки за кулисами, куда из темноты сцены уходит Шошеле. И строчки на идише, уходящие ввысь по экрану и внезапно завершающиеся. Вот и все. И в этом вся жизнь, вся боль. В этих коротких 23-х минутах, которые никого не могут оставить равнодушными. Для этого и нужны подобные спектакли: чтобы передать скоротечность жизни, ее боли и крошечные радости, судорожное желание жить даже в то время, когда это невозможно. И. безусловно, для того, чтобы не позволить страницам истории, страницам горькой памяти исчезнуть. Ибо пока мы помним — есть надежда на то, что те страницы не повторятся вновь.