«Алкеста»: Древняя Греция на новый лад

30-31 января в орловском театре «Свободное пространство» состоялась премьера спектакля «Алкеста» по одноимённой древнегреческой драме Еврипида.

Днём ранее, 29 января, прошла открытая репетиция «Алкесты».

Предваряя показ, режиссёр спектакля Александр Михайлов напомнил зрителям, что уже 4 года подряд театр «Свободное пространство» ставит самых значительных европейских драматургов. Однако только сейчас был подобран «ключ» к греческому наследию, которое, собственно, и подарило миру театр и все его жанровые разновидности.

«Алкеста» — самое раннее из дошедших до нас произведений Еврипида. Оно было поставлено в 438 г. до н.э. Согласитесь, взяться за текст столь многолетней давности — это очень смелый поступок.

Современники не всегда понимали творчество Еврипида. Теперь, по прошествии 2, 5 тысяч лет, отчётливо видна причина: он значительно опережал своё время. Оценит ли по достоинству великого древнегреческого трагика сегодняшний зритель? Как минимум, у него должна быть привычка к тексту, написанному гекзаметром (в спектакле дан перевод И. Анненского), который не так уж и прост. Нужно хотя бы в общих чертах знать мифологический контекст, который вплетён в древнегреческую литературу. Необходимо, наконец, проникнуться конфликтом пьесы и её особенными «ходами», которые придумал автор.

Режиссёрская группа постаралась найти выход из столь затруднительного положения. Во-первых, неподготовленному зрителю поможет программка к спектаклю: в ней есть сведения и о Еврипиде, и о его драме, и о характерных признаках самого театра древней Эллады. Во-вторых, спектакль совсем не затянут: действие рассчитано ровно на 1 час. В-третьих, восприятие текста облегчают хореография и оригинальная музыка в греческом стиле, написанная орловским композитором Ириной Хрисаниди — отчего жанр спектакля определяется как «музыкальная драма», а по сути, напоминает современный мюзикл. В спектакле заняты почти все молодые актёры из труппы «Свободного пространства».

Сначала о сюжете. За пределами текста остаются подробности того, как фесссалийский царь Адмет получает благодаря Аполлону красавицу-жену Алкесту и почему бог Солнца покровительствует земному правителю. В центре драмы — история о том, как боги обещают царю Адмету продление жизни, если кто-либо добровольно согласится умереть за него. От столь героической миссии отказывается близкие, даже его престарелые родители. Принести себя в жертву, добровольно заняв место мужа в загробном мире, решается только его юная жена, красавица Алкеста.

На сцене вы увидите изображение последних минут жизни Алкесты (Валерия Жилина), её прощание с мужем и детьми. Алкеста любит жизнь, но на пороге смерти думает не столько о себе, сколько о судьбе мужа и детей.

Хотя Адмет и неплохой муж, любящий семью и детей, гостеприимный хозяин, на самопожертвование он, однако, не способен. Он так же слаб, как и его отец-старик. В спектакле есть сцена, когда отец Адмета Ферет (Николай Рожков) приносит покрывало, чтобы покрыть им труп умершей. Адмет упрекает отца в эгоизме и неготовности старика отдать свои последние дни за сына. Ферет, в свою очередь, обвиняет сына в том, что он пользуется пожертвованием своей жены. Перед зрителем возникает перебранка одинаково эгоистичных персонажей, одинаково неспособных признать меру своей ответственности и неспособных на подвиг, оправдывающих собственную слабость виной другого. Еврипид насыщает эту сцену комизмом, это воплощено и в орловском спектакле. Вот только Адмет в интерпретации Сергея Козлова излишне эмоционален: в иных монологах он предстаёт чуть ли не героем, хотя, на самом деле, слаб.

Еврипид вводит в сюжет случайность: по дороге во Фракию к Адмету случайно заходит Геракл. Образ Геракла значительно снижен: он предстает не в ореоле подвигов, а просто, как говорится, хорошим человеком, берущим от жизни всё, умеющим заразить своим жизнелюбием окружающих. Но так же способным на искреннюю дружбу. Геракл пирует в покоях царя, не зная о смерти его жены (Адмет скрывает от друга свою скорбь). Но как только от раба он узнаёт о смерти Алкесты, тут же спускается в Аид, отбивает её у демона смерти и возвращает к всеобщей радости Адмету.

Образ героя вновь возвращён Гераклу, когда он, потрясённый подвигом Алкесты и собственным поведением (веселится, когда другие оплакивают жену Адмета), совершает свой подвиг. И без того комичный, Геракл в интерпретации Ростислава Билыка вообще напоминает мушкетёра Партоса: в одной из сцен пира так и кажется, что он вскочит и произнесёт знаменитое «Четыре тысячи чертей! Я задержу их!».

Вообще авторы спектакля «Алкеста» верно подметили, что зрителю будут понятны приёмы, взятые из комедийных жанров. Ведь в творчестве Еврипида появляются не только трагедии в подлинном смысле слова, но и, как отмечают литературоведы, так называемые, социально-бытовые драмы. Когда в центре внимания автора — не герои, а обыкновенные люди. Поэтому и происходит разрушение канона классической трагедии: появляется изрядная доля юмора, в финале происходит благополучная развязка.

Вот только комическое начало в спектакле весьма неоднородное, из-за чего, нам показалось, спектакль — в некотором смысле — теряет свою целостность, отвлекаясь от заявленной «греческой темы». Здесь — настоящий фьюжн из обыгрывания знаменитого монолога Гамлета «Быть или не быть», считалки «Ехал грека через реку» и игры с корзинами в исполнении прислуживающих рабов (Артур Горбунов, Артём Исаков, Дмитрий Литвинцев, Александр Сапожников). А сцена словесной перепалки между Адметом и его отцом вообще завершается так, словно зритель смотрит «театр абсурда»: Ферет в сердцах сбрасывает с ног... котурны и уходит прочь. Кстати, привычными для греческих актёров котурнами («сапогами на высоких подмётках») снабжены только два персонажа: Ферет и Аполлон (персонаж последнего в исполнении Алексея Кондрахова вполне соответствует традиционному прочтению).

Кстати, «греческая тема» довольно бедно выражается хореографией: слишком часто повторяются некоторые жесты «хора», например, воздетые к небу руки. По Еврипиду, стоит не только уповать на высшие силы, но больше доверять самому человеку. Кроме того, временами, «греки», падающие ниц, больше напоминают мусульман на утренней молитве. Впрочем, невозможно не отметить и удивительно удачный «говорящий» жест: мужчины опираются на хрупкие плечи своих партнёрш по танцу, что как раз и символизирует подвиг Алкесты.

Зато финал искупает все недостатки: на сцену выходят все действующие лица и танцуют очаровательный сиртаки.

Несомненное достоинство орловского спектакля в том, что, он отражает синкретизм искусства Древней Греции, единение поэзии, музыки, пластики и лицедейства. Посмотрев «Алкесту», вы непременно захотите подобрать собственный ключ к Еврипиду, возможно, пожелаете глубже познакомиться с его творческим наследием. И вас изумит правдоподобие, с которым древнегреческий трагик рисует род человеческий: как писал в своей «Поэтике» Аристотель, Софокл показывает людей такими, какими они должны быть, а Еврипид — какие они есть.