Большой успех «Маленьких трагедий»

Под гром аплодисментов в театре «Свободное пространство» заканчивается премьерный спектакль «Маленькие трагедии» режиссёра Сергея Пузырёва

Жанр спектакля обозначен как «драматические опыты», и «Свободное пространство» в очередной раз талантливо напоминает нам о том, что его сцена свободна для экспериментов. Работа проделана огромная, музыка прекрасная, декорации и костюмы на высоте, артисты выкладывались на все сто.

Спектакль захватывающий, на нерве. Но иногда уж слишком эмоциональный. Иной раз хочется сказать: «Александр Пушкин, конечно, великий поэт, но зачем же стулья бросать?» Градус экспрессии, разумеется, порой снижается, и тогда, кажется, Пушкин звучит отчётливее и мощнее. В его космических строках заключено столько силы, страсти, энергии и глубины, что их не обязательно кричать. Потому куда приятнее было смотреть и слушать скупого Барона (Сергей Козлов), нежели его истерично рвущегося к наследству несчастного сына Альбера (Владимир Никулин): «...О бедность, бедность! Как унижает сердце нам она!..»

И совсем в спектакле не потерялись, а наоборот, два совершенно безмолвных персонажа, два противоположных образа: Девушка, или Муза, олицетворяющая жизнь и свет (студентка актёрского курса ОГИК Анна Гусева), и Чума (Юлия Григорьева). Чума как вездесущее и неотвратимое memento mori присутствовала во всех четырёх частях «Маленьких трагедий», Юлия Григорьева проделала в спектакле огромную работу — и пластическую, и драматическую.

Полон элегантности и драматизма Моцарт в исполнении Валерии Жилиной. Эта история, на мой взгляд, получилась самая пушкинская: «...гений и злодейство — две вещи несовместные»; «Одной любви музыка уступает; Но и любовь — мелодия...»

«Каменный гость» — часть самая необычная, и, несмотря на живописную оригинальность подачи, казалось, действие отдалилось от первоисточника настолько, что потерялась даже эффектная концовка: «О, тяжело пожатье каменной его десницы! Оставь меня, пусти — пусти мне руку...» Главным оказались эффектные мафиозные разборки. А чтобы соблазнить такую Дону Анну (Ольга Виррийская), вовсе не нужно быть Дон Гуаном (Данила Маскаев)...

А вот песня Мери в исполнении Ольги Виррийской в «Пире во время чумы» пробирает до мурашек...

Эта часть трагедий переносит зрителя в будущее, хотя, посмотрите внимательнее, таких странно выглядящих фриков полно среди нас уже сейчас. А опустевшие школы мы уже видели в период разгула ковида...

Каждая из четырёх частей («Скупой рыцарь», «Моцарт и Сальери», «Каменный гость» и «Пир во время чумы») была решена в своём особом стиле, рассказывала о разных временах. Создатели спектакля подчеркнули, что, пока человек остаётся человеком, в нём всегда будут возникать те конфликты, которые вскрывает Пушкин, и каждое поколение будет по-своему отвечать на эти вечные вопросы. И главным станет не только то, что хотел сказать автор, но и то, что «мы можем услышать, то, что в нас отразилось, то, что важно для нас сейчас, то, как мы сегодня на краю экзистенциальной бездны проживаем драматические опыты бессмертия».