Дождаться своего Фирса

Из 40 лет, которые в марте отметит коллектив театра «Свободное пространство», 32 года в афишах значится имя актера Владимира Крашенинникова

Семейная болезнь

— Лицедейством меня заразил старший брат Геннадий. Я еще ходил в школу, а он уже учился во ВГИКе и снимался в фильмах. В его фильмографии более 30 работ, столько же ролей сыграно и на сцене Московского театра киноактера.

«Инфицированный» братом, я занимался в театральной студии Дворца пионеров, играл в народном театре при Доме учителя. После школы по первой же повестке пошел служить. К концу службы понял, что по­прежнему хочу быть актером, и подал документы в Школу­студию МХАТ.

На московской сцене

— Учился у таких замечательных актеров и педагогов, как Александр Карев, Иван Тарханов, Софья Пилявская. Как многие студенты, подрабатывал на киностудии. Это не мешало мне прилично учиться: на третьем курсе получал повышенную, а на последнем — даже именную стипендию, 75 рублей. Если учесть, что обычная составляла 28 рублей, то среди сокурсников я слыл богачом. К слову, такой же была и начальная ставка в драматическом театре им. Станиславского, куда меня приняли в 1974 году. В то время на его сцене блистали Майя Менглет, уже сыгравшая Тоню в фильме «Дело было в Пенькове», Владимир Коренев, Альберт Филозов, Иван Бочкарев.

Мне всегда были интересны характерные роли, поэтому на «смотринах» я сыграл перед членами худсовета старика — одного из «чудиков» Василия Шукшина. Труппы в московских театрах большие, значительную роль приходится ждать годами. И хотя я был довольно плотно занят в текущем репертуаре, играл и в современных пьесах, и в классике, главной роли за восемь лет службы в этом теат­ре не дождался.

Возвращение в Орел

— В нашей семье случилось горе: в 1982 году трагически погиб Геннадий и его смерть навсегда подорвала здоровье мамы. Я был вынужден вернуться в Орел. Конечно же, стал знакомиться с репертуаром театров. Очень понравилась постановка сказки «Бэмби» в ТЮЗе. Юрий Копылов в 1985 году уже не работал, но его спектакли шли с большим успехом. Меня принял худрук Александр Урбанович. Он как раз ставил к 40­летнему юбилею Победы что­то о партизанском движении. Я получил роль, но по ходу сюжета почти в первые же минуты действия был ранен и весь спектакль пролежал в постели, подавая оттуда реплики.

Звездный спектакль

— Серьезная работа, как и новый этап в творчестве, началась с приходом в театр Александра Михайлова. Он сразу же поставил перед собой и труппой очень высокую планку: начал ставить остросоциальные спектакли. Именно он первым среди режиссеров СССР дал сценическую жизнь пьесе Михаила Булгакова «Адам и Ева», написанной еще в 1931 году, но по цензурным соображениям так и не увидевшей сцены. Фантасмагорическая, очень прозорливая история о техногенном конце света в результате газовой войны. В ней выжила горстка людей, в том числе и мой герой Захар Маркизов. Это была настоящая драматургия, материал с глубоким подтекстом. До нас эту пьесу решились поставить только в Париже. Зато в 1991 году на фестивале в Киеве, посвященном 100­летию Михаила Булгакова, наша работа была удостоена премии, а я получил приз за лучшую мужскую роль. Спектакль долго держался в репертуаре театра, мы много раз возили его на гастроли и всюду получали очень хорошие отзывы прессы и критики, а в украинском городе Сумы его даже сняли на пленку. Это была первая работа, в которой я выходил на сцену вместе с Владом Трахтенбергом и Владимиром Кушнаревым.

Чувствовать партнера

— Спрашиваете, что такое хороший партнер? Одним словом и не ответишь. Человек, который не только слышит тебя на сцене, но и хорошо понимает, чувствует тебя и твоего героя, на ходу «цепляется» к удачно найденному штриху и развивает его. В этой связи я вспоминаю МХАТовский спектакль с «великими стариками» — Алексеем Грибовым и Михаилом Яншиным. В одном из эпизодов Грибов случайно оперся локтем о довольно массивный живот Яншина. Получилось очень забавно. В следующий раз Яншин на этот уже неслучайный выпад Грибова неожиданно для всех прыснул струей только что выпитого вина. Зал разразился аплодисментами, а мизансцена расцвела новой краской и закрепилась навсегда.

В нашем театре актеры на сцене тоже умеют слышать и чувствовать друг друга. А еще они доброжелательны. Мне очень комфортно, когда рядом Игорь Гольтяпин или Валерий Лагоша, Нонна Исаева или Рита Рыжикова, Елена Шигапова, Олег Семичев, Николай Рожков...

Еще не вечер

— Благодаря нашему художественному руководителю практически все актеры театра запели, да так, что с большим успехом показали музыкальный спектакль «Биндюжник и Король» даже в Польше. Я там играю старого еврея и тоже пою. Нашу игру и пение высоко оценил композитор Андрей Журбин, автор музыки к спектаклю. Очень понравилось ему и то, как наши молодые актеры сыграли детектив «Мышеловка» по Агате Кристи с его музыкой. Это дорогого стоит.

Я не вправе сетовать на судьбу: знал изначально, что актер — профессия зависимая, роли себе выбирает не он. Зато он насыщает их своей индивидуальностью, своим пониманием драматургического материала, своими чувствами и эмоциями. Можно многое сказать зрителю и в эпизоде. Как это делал мой любимый Алексей Грибов. У него почти не было главных ролей, но его «маленькие люди» запоминались надолго, становились событием, по ним учили молодых актеров.

На большие роли мне рассчитывать трудно: театр молодежный, и репертуар подбирается соответственный. Но почти в каждом спектакле есть возрастные персонажи, и я очень благодарен Александру Алексеевичу за роли Вырина в «Станционном смотрителе», Савельича в «Капитанской дочке», старого князя Пантиашвили в «Хануме».

В текущем репертуаре я занят в десяти спектаклях, люблю их, но все же надеюсь, что в моей творческой биографии когда­нибудь случится если не Иванов или дядя Ваня, то хотя бы Фирс. Актеры — народ терпеливый, и у меня в душе еще не вечер...