Это спектакль «Лавина» по пьесе известного турецкого драматурга Тунджера Джюдженоглу, которого часто называют «турецким Чеховым».

Спектакль поставили режиссёр Линас Мариюс Зайкаускас и художник Маргарита Мисюкова.

Зритель испытывает странные тягостные ощущения ещё до открытия занавеса, который представляет собой висящие в ряд тяжёлые ковры: как будто что-то нависло сверху и давит. Ковры уходят вверх, и мы видим перед собой горное жилище большой семьи. Все сценическое пространство увешано и устлано коврами: большими и маленькими. Это - звукоизоляция. Ведь наши герои девять месяцев в году живут под угрозой схода лавины, и только в оставшиеся три можно кричать, хлопать, и даже просто нормально разговаривать - не шёпотом. Поэтому жизнь горцев строго регламентирована сроками таяния лавины. Недаром на переднем плане - прямо на портале сцены - установлена водосточная труба, откуда по каплям в железную бочку стекает вода: за её уровнем здесь зорко следят, ведь он говорит о том, насколько лавина растаяла и когда безопасно шуметь. А пока - только шёпотом. Любой шум - угроза жизни. Этот страх и напряжение с первых минут передаются в зал. Страх - главная тема спектакля.

Именно так - шёпотом, сопровождаемым для верности жестикуляцией, и разговаривают на сцене актёры. От чего возникает эффект некоего тайного мистического действа. Завороженный тишиной зритель боится пошевелиться, лишний раз скрипнуть креслом и даже вздрагивает от аплодисментов, звучащих после ярких монологов и сцен спектакля.

Все наши герои - в шерстяных носках. Это чтобы шаги были совсем беззвучными. Актёры передвигаются мягко как кошки, спят на матрасах, мебель в их жилище обмотана яркими лоскутами ткани - всё это создаёт ощущение какой-то несвободы и тесноты уже в самом начале, когда мы ещё не поняли основную идею спектакля, пока мы ещё находимся в плену бытовой жизни героев.

Перед нами три пары, три поколения. Это Пожилой Мужчина (заслуженный артист РФ Валерий Лагоша) и Пожилая Женщина (заслуженная артистка РФ Нонна Исаева), их сын с женой - Мужчина (Сергей Козлов) и Женщина (Ирина Агейкина) и их внук с женой Молодой Мужчина (Андрей Григорьев) и Молодая Женщина (Елена Симонова). У них нет имён - драматург подчёркивает, что личность человека, подчинённого власти страха, не имеет значения.

Конфликт поколений, жизненный надлом из-за жизни в постоянном страхе, страсти и скандалы не помешали режиссёру наполнить спектакль смешными моментами. Очень мастерски здесь сочетаются юмор и трагизм, фатальность и жизнелюбие, молчание и музыка. Да, вы не ослышались, в спектакле, несмотря на надлежащую тишину, звучит музыка. Но только звучит она лишь в наушниках, которые надевает своей молодой беременной жене Молодой Мужчина.

Кульминация страха достигает апогея, когда у женщины начинаются преждевременные роды: по законам древнего горного селения ей грозит жуткая казнь - захоронение заживо в гробу. Лавина ещё не сошла, крик роженицы и младенца будет стоить жизни всему селению.

Отношения молодых супругов нежны и трепетны. Эта пара очень красива и притягательна, этот актёрский дуэт - лиричен и трогателен. Невероятно красивой и тонкой вышла сцена, когда Молодой Мужчина под музыку в наушниках жены подхватывает любимую на руки и танцует с ней на авансцене. Только что обезображенное родовыми схватками и невозможностью закричать лицо Молодой Женщины расцветает. Вокруг порхают невесомые белые пёрышки из тех подушек, которыми здесь глушат звуки. Женщина удерживает их в воздухе своим порывистым дыханием, играет с этим жутким символом молчания и смерти. (Пуховым пёрышком проверяют, жив человек или нет. Именно так сын и внук будут в начале спектакля проверять, не расстался ли с жизнью их вечно пьяный отец и дед). И этот танец молодых с порхающим вокруг пухом - это гимн жизни. Пусть в условиях запрета и ограничений. Пусть и без звука, который здесь надёжно запрятан в наушники.

Заслуженные артисты РФ Валерий Лагоша и Нонна Исаева играют в спектакле старшее поколение. Для Валерия эта роль, несомненно, станет одной из лучших в его репертуаре. Душераздирающие монологи актёра, в которых Пожилой Мужчина повествует о смерти старшего брата, заставляет зрителя замереть на месте, затрагивают самые чувствительные струны души. С каким отчаянием он окунает голову в бочку с водой, чтобы хоть под водой заорать во всю глотку! Нервическая эмоциональность и глубина монологов не мешают Лагоше порой и смешить зрителя до колик в животе. Его роль пересыпана забавными и достоверными находками: как он засыпает в середине разговора, как с плотоядной ухмылкой норовит шлёпнуть любой женский пол по заду, как, несмотря на своё пьянство, держит сына и внука в «ежовых рукавицах».

На протяжении всего спектакля зритель плачет, смеётся, грустит, падает духом, возрождается, мечтает, вспоминает, представляет… - невозможно перечислить всех эмоций и переживаний, которые актёры транслируют в зал.

Колоритен образ Пожилой Женщины, который актриса создает, почти не вставая с места (её героиня притворяется неходячей - так, по её мнению, муж «лучше любит»). Перед нами всё испытавшая в своей жизни женщина, которая, впрочем, не потеряла своего природного оптимизма и озорного девичьего любопытства. Она изводит невестку своими капризами, заставляя её готовить себе особую пищу, а сама втихомолку трескает колбасу под одеялом.

Невестка в долгу не остаётся. Однако её строптивый нрав незлобив. В паре с мужем она вызывает большую симпатию в зале. Многие, наверное, узнают в мелких бытовых и безобидных стычках этих давно живущих вместе супругов свою семью. Забавно муж закидывает во сне привычным движением ногу на бочок спящей жены, автоматически вытирает руки об её грудь, уморительны сцены их драк, которые проходят в полной тишине - не забываем, шуметь нельзя!

Размеренный уклад жизни семьи нарушается внезапными родами невестки. Во 2-ом акте ковровый занавес открывается и зритель видит, что десятки ковров, которыми увешана во всю глубину сцена, как сумасшедшие маятники, раскачиваются в разные стороны. Сердце зрителей начинает биться в такт этому шторму, возникает предчувствие беды. На сцене появляются члены общины и охранники, которых вызвала Повитуха (заслуженная артистка РФ Маргарита Рыжикова). Она констатировала у невестки начало родов, это недопустимо в те сроки, когда лавина ещё не растаяла, и казнь молодой роженицы, по законам рода, неотвратима.

Но Молодой Мужчина не отдаёт жену на верную смерть. С воспалённым взглядом он противостоит всем, считая, что сохранить селение ценою жизни его жены безнравственно. Страшная дилемма! Вопрос, на который невозможно дать ответ…

Нервы зрителей напряжены до предела, близится развязка, но какая - предсказать невозможно. Молодой Мужчина, вооружившись ружьём, под угрозой выстрела (а это уж точно разбудит лавину!) останавливает решившихся на казнь членов общины. И тут у Молодой женщины начинаются роды, и в звенящей тишине мы слышим громкие крики (!!!) новорожденного… Смех младенца, и пульс в висках зрителя вторит размеренным звукам тикающих часов, которые на протяжении всего спектакля единственные нарушали тишину… Всё замерло в ожидании: сейчас «рванет»…

- … Не сошла, - шепчет про лавину председатель общины (Альберт Мальцев), который так «нашептался» за долгую жизнь, что совсем потерял голос и вынужден общаться с людьми через усилитель звука. Эдакий шепот в квадрате.

Его слова пока так же шепотом повторяют все герои, и вот Пожилой Мужчина бесстрашно кричит уже во весь голос!

- А-а-а-а!!! - вторят ему сын и внук.

Лавина не сошла. Страх был напрасен. В этот момент в зал с грохотом литавр и визгом фанфар врываются музыканты (детский духовой оркестр «Прометей» под управлением Андрея Журина): в вопиюще красных ливреях проходят они вдоль зрительных рядов и трубят, трубят, а актёры кричат и кричат, а зрители хлопают и хлопают, не щадя ладоней… Иерихонские трубы искусства разрушили в душе каждого шоры, затеняющие жизнь во всем великолепии.