Не цепляет...

В «Свободном пространстве» сезон открывал мюзикл с мировым именем — «Моя прекрасная леди»

Открытия нового театрального сезона всегда ждешь с особым трепетом. Потому что постоянному, частому зрителю театр и его обитатели становятся родными, а эта встреча после летнего перерыва равна встрече с добрым старым знакомым. И переживаешь ты уже не за себя: понравится или не понравится новый спектакль. Переживаешь за всю театральную труппу: удастся или не удастся им дать жизнь новой пьесе.

В «Свободном пространстве» сезон открывал мюзикл с мировым именем — «Моя прекрасная леди». Сюжет взят из известной пьесы Б.Шоу «Пигмалион», музыка — американского композитора Ф. Лоу. К жанру мюзикла в театре обращаются не впервые, и предыдущие постановки были, на мой взгляд, довольно успешны (сейчас вспоминаю, как во время просмотра «Иисуса» сидящий рядом мужчина украдкой утирал слезы). И вот премьера состоялась, оставив после себя больше разочарования, чем восторга.

По сравнению с пьесой Шоу мюзикл значительно упрощен и образы его героев осмыслены по-новому. Но так как мюзикл это все-таки мюзикл, то основным здесь уже будет не социально-нравственный конфликт, а история взаимоотношений главных героев: Элизы (Е. Шигапова) и Генри Хиггинса (М. Артемьев). Причем свое чувство друг к другу они осознают лишь в заключительных сценах. И несомненно то, что этот творческий тандем Шигапова — Артемьев выглядит красиво и убедительно. Однако не нравится и даже немного возмущает то, что атмосфера Англии начала 20-го в. теряется. Но и говорить об осовремененной постановке, я бы тоже не стала. Совсем неожиданную трактовку получил образ полковника Пикеринга (В. Лагоша). Помните, Элиза говорит Хиггинсу, что своим «успехом она больше обязана именно Пикерингу, так как он всегда обращался с ней, как с леди, даже когда она была цветочницей. В мюзикле же полковник не всегда столь деликатно-уважителен к дамам: не оправдывает его заигрывание с экономкой миссис Пирс (И. Агейкина). К тому же на несерьезное отношение к этому персонажу настраивают зрителя его красные чулки и тапочки с помпончиками, в которых он появляется в доме Хиггинса. Кстати, и миссис Пирс не укладывается в образ скромной английской экономки, своего рода хранительницы дома. Представьте себе английскую экономку. И неужели вы видите ее как истеричную даму, мягко говоря, повышающую голос на своего хозяина, демонстративно показывающую свое недовольство его приказами? Безусловно, образ, созданный актрисой, привлекает своей эмоциональностью, но она здесь не совсем к месту.

Несомненный плюс спектакля — это костюмы. Пусть даже местами осовремененные (ну могла ли миссис Хиггинс, утонченная английская леди, появиться в брюках и галстуке?), они все равно смотрятся очень органично, подчеркивая разницу богач-бедняк, воссоздавая отрепье лондонской нищеты. И оформление сцены проводит невидимую линию между классами. Задняя стена завешена тонкой тканью, а место обитания бедняков — у рампы — это обрывки газет, полиэтиленовые пакеты, банки, бутылки. Периодически пространство сцены будет разделяться спускающимися драпировками. Декораций минимум. Кресла, стол, помост на колесиках, стремянки с громкоговорителями... Видимо, эта обстановка должна создавать атмосферу квартиры человека науки, каким является Хиггинс, — ничего лишнего. И танцевальным номерам не мешает — все быстро уезжает за кулисы. Но из-за этого сцена кажется пустой, незаполненной. Возникает ощущение какой-то незаконченности. Одиноко смотрится хрупкая Элиза на пустой сцене («Я танцевать могу...»), когда одна начинает исполнять этот номер.

Общее ощущение от премьеры — усталость. Выражаясь молодежным жаргоном — просто не цепляет. Выходишь из зала разочарованной: могут же лучше.

«Да, — сказала моя знакомая, — один раз еще можно посмотреть, но больше бы я не пошла». И я с ней согласилась.