Новая премьера итальянского сезона

По сюжету пьеса блестящего драматурга начала 20 века перекликается с озорными перипетиями «Мандрагоры» Н. Макиавелли, уже знакомой орловской публике

Добропорядочная сеньора Перелла (С. Нарышкина) попадает в пикантную ситуацию. Она беременна. И, увы, муж к этому не причастен. Долгие годы несчастная женщина была лишена супружеской ласки. Как было не пожалеть бедняжку чуткому профессору Паолино (И. Нарышкин). Да к тому же капитан Перелла (В. Лагоша) — настоящий зверь! В Неаполе у него есть другая семья с кучей незаконных детей и крикливо сожительнице простолюдинкой. Но как скрыть позор невинной сеньоры? Как задержать капитана, не имеющего привычки ночевать дома, до утра в супружеской спальне, дабы у неотесанного мужлана не было сомнений, кто отец будущего ребенка? Выручает врач, приятель Паолино. Эскулап, как заправская знахарка, составляет «приворотное зелье» и подмешивает в пирожное, купленное по случаю семейного торжества. Результат превосходит все ожидания! Добродетель спасена!

В действующих лицах с первых минут спектакля угадываются старинные площадные маски. Учитель, изрекающий латинские сентенции, врач-шарлатан, муж-рогоносец, изменница жена, ворчливые служанки, ученики-остолопы — все это типичные персонажи средневековых фарсов, ярмарочных балаганов, уличных подмостков комедии дель арте. Есть здесь и совсем древний персонаж, пришедший в европейскую комедию из античности — «парасит» аптекарь Тото (В. Крашенинников), подбирающий крохи с хозяйского стола, готовый часами разглагольствовать ради чашечки кофе.

Поразительно: времена другие, а маски все те же. Казалось бы, со сцены должны звучать и те же темы средневековой драматургии. Но Пиранделло так расставляет акценты, что спектакль непременно рождает самые разнообразные трактовки. По ходу действия у зрителей возникает все больше и больше вопросов, ответы на которые вряд ли отыщешь только в спектакле.

К примеру, что есть человек?

В начале комедии Паолино с горьким раздражением соединяет понятия «человек» и «комедиант». Объединяет их ложь. Для актера это профессия. Для обычного человека — необходимость, навязанная обществом, которое требует , скажем, того, чтобы люди желали здравствовать тому, кого охотнее всего послали бы к чертовой бабушке.

— Я зверь, — восклицает в финале профессор.
На что истинный обладатель звериной маски отвечает: «А надо быть человеком».

Думается, в каждом из нас есть и зверь, и добродетель, причем отнюдь не та сомнительная синьоры Переллы, и, что греха таить, ложь комедианта. Но вернемся к спектаклю. Несомненно, новая премьера — одна из красивейших постановок театра. Сценография поражает. Работа художника В. Ковальчука заставляет поверить, что это вовсе не сцена «Свободного пространства», а сама Италия с ее богатой архитектурой, дивными горными хребтами и побережьем. Воистину итальянской можно назвать игру актеров. Страстный, живой, темпераментный Нарышкин в роли профессора даже внешне походит на сицилийца.

— Итальянец и есть, — чаще всего слышалось в фойе, после спектакля. Не меньше обсуждали выбивающийся из общей тональности спектакля финал. Отдельно танец с метлами под немецкий марш смотрится, может быть, весьма оригинально, но в контексте этой постановки он многим показался не совсем понятным.

В общем же премьера очень тепло была принята публикой. На орловской сцене появился очередной интересный итальянский спектакль.