Обитаемый остров Инишмаан

Театр «Свободное пространство» еще на один решительный шаг расширил пространство своей творческой свободы: в афишу включен дипломный спектакль студентов 5 актерского курса Орловского государственного института искусств и культуры

Пьеса «Калека с острова Инишмаан» Мартина МакДонаха, модного драматурга, с успехом идет по лучшим сценическим площадкам мира. Почему бы, в таком случае, ей не зайти и к нам? Разве Орел не часть европейского культурного материка? В самом деле, театр Михайлова вполне достойное место для встречи классической традиции с актуальными тенденциями — синхронизации орловского времени с мировым. Я бы сказал, что это весьма инновационное предприятие, но, боюсь, что меня неправильно поймут и от главного режиссера срочно потребуют бизнес-план, а таможня не даст добро на перевод пьесы, тем более, что там встречаются выражения... поэтому не скажу здесь ничего лишнего, — помимо своего зрительского восприятия спектакля.
Признаться, изначально на яркое впечатление я не рассчитывал. Все же — студенческий спектакль... Да и к современной драматургии у меня предубеждение. Должно быть, это возрастное; но если классические пьесы могу читать и перечитывать, то в смысле новых текстов полагаюсь только на интерпретацию режиссера. Ну что ж, предубеждения тем и хороши, что от них можно иногда с облегчением отказываться. Как в данном случае. Режиссер Валерий Лагоша, поставивший этот спектакль, убедил меня, что драматургия не остановилась с уходом Радзинского в популярные прозаики, и успех МакДонаха у современного зрителя не случаен.
Эта пьеса, на мой взгляд, сделана так: сухой концентрат французского экзистенциализма разведен в галлоне самогонного ирландского виски и разлит в граненые стаканы русской работы; пить не чокаясь. (Я хотел сказать комплимент; не знаю, правда, согласится ли автор принять его в таком виде). В общем, бьет в голову и ложится на душу.
Этот спектакль, как мне кажется, выстроен так: техника европейского театра жестокости (здесь привет неприкаянным теням Арто и Гроховского) перезагружена в методической программе русской психологической школы (здесь глубокий поклон К.С. Станиславскому). Получилось. И получилось не худо.
О чем это? Ну, не пересказывать же сюжет... — это дурной тон в критике и просчет в рекламной практике, — а я, честно говоря, хотел бы сделать спектаклю рекламу. Тогда скажу так: это о том, как гнет нашей сволочной жизни прессует души, уродуя нас в лучших помыслах и замыслах. Может, еще и об одиночестве? Да, и об одиночестве тоже. Вернее, о страхе одиночества, сильнее которого только тихий ужас ненужности. Девять персонажей страдают общей болезнью существования, но лечится каждый по-своему. Фабула провинциальной жизни бедна и банальна, — но какие великолепные коллизии возникают на столь скудном материале! Здесь опять же я сдерживаю желание распустить язык и развязать пару-тройку сюжетных узлов... нет уж, идите и смотрите сами.
Однако все вышесказанное недостаточный повод для рецензии. Главное — как сыграно. Нет, не так... Главное — как сыграно! Азартно, энергично, точно, ярко. Поскольку это дипломный спектакль, можно сказать одним словом: сыграно отлично. Ей богу, не знаешь, чьего труда и таланта вложено больше — педагогического (учителей) или артистического (учеников). Конечно, в общем тонусе игры чувствовалась (едва-едва) нервная неровность, свойственная ситуации экзамена на мастерство; наверное, у кого-то чуть-чуть чересчур подчеркнут рисунок роли; безусловно, при обкатке спектакля отшлифуются премьерные шероховатости сквозного действия. Возможно (судя по напряженности режиссера, сущего на периферии малой сцены), были небольшие сбои в мизансценах — но я (как и прочие благодарные зрители) их почти не заметил...
Теперь о самих актерах. Именно актерах — не о студентах же! Так хорошо справиться со столь сложным драматургическим материалом могут только профессионалы. Сложность в том, что в персонажах пьесы под давлением обстоятельств злое и доброе спрессовались так плотно, что одно от другого порой просто не отличить. Представить на сцене «плохого хорошего человека» куда трудней, чем романтического героя или мелодраматического негодяя. А вот надо же — они сумели! Особенно блестяще (что поразительно!) удались возрастные роли.
Валерия Жилина самозабвенно сыграла престарелую пьющую особу, внутри маразма сохраняющую весьма специфическое чувство юмора. Полный абзац! Гротеск в стиле «каприччо» Гойи! Когда актриса вышла на поклоны, с трудом верилось, что эта юная прелесть может так радикально трансформироваться в свою противоположность...
Столь же точно и чутко сыграли эксцентричных старых женщин Ирина Козеева и Оксана Петрунина; этот трагикомический дуэт связывает драматические эпизоды в сценическое целое. То сходясь, то расходясь в одном амплуа на двоих, актрисы очень удачно оттеняют и дополняют друг друга. Пожалуй, ирландский колорит исходного материала наиболее проявился в рисунке их ролей.
В сложной роли старого сплетника, который с равным рвением может сотворить и подвиг, и подлость, мастерски лицедействует Сергей Козлов. Пластика старости и энергетика молодости сошлись в нечто столь органичное в своей нелепости, что странность его персонажа вопросов не вызывает; вот такой он...
Хороша юная пара аборигенов забытого богом острова: брат и сестра МакКормик, мечтающие о разных глупостях и живущие между собой как кошка с собакой. Артём Исаков, кажется, взял в визуальную подложку роли образ Гарри Поттера, безнадежно лишенного магической силы. Что же до Лидии Пономарёвой... она сумела так убедительно показать недостижимость Голливуда для своей красивой героини, что для самой актрисы звездная карьера не кажется невероятной.
Ростиславу Билыку досталась роль человека молчаливого и закрытого, держащего окружающих на дистанции. Недосказанность и невыразительность персонажа связывает возможности артиста, — но в этом спектакле зрители могли увидеть потенциал актера.
Главная роль всегда самая ответственная: в конечном счете успех спектакля измеряется по успешности ее исполнителя. И в этом плане Александр Сапожников, я полагаю, оправдал доверие режиссера. Но если работа над спектаклем продолжится, на мой взгляд, в образ Калеки Билли, протагониста трагедии, не худо бы добавить в глубину роли немного мрака. Ведь он, если вчитаться в текст пьесы, способен не только переносить зло, но и привносить его в общее страдание.
В спектакле, помимо выпускников актерского курса, задействован один из лучших артистов театра. Станислав Иванов играет отчужденность своего героя как бы под сурдинку, и эта нота, приглушенная и бархатная, обогащает долгим меланхолическим эхом общее звучание спектакля. Спектакля, поставленного и сыгранного своевременно. Может быть, именно его не доставало в сводной афише театрального Орла.
Я предполагаю, что Мартин МакДонах, родившийся в 1970 году в Лондоне, отсылает нас как к коду дешифровки текста к знаменитому высказыванию английского поэта-метафизика Джона Донна: Нет человека, который был бы как Остров, сам по себе: каждый человек есть часть Материка, часть Суши; и если Волной снесет в море береговой Утес, меньше станет Европа... смерть каждого Человека умаляет и меня, ибо я един со всем Человечеством, а потому не спрашивай никогда, по ком звонит Колокол: он звонит по Тебе. По ходу спектакля житейское море захлестывает судьбы нескольких ирландских бедолаг, которые так не похожи друг на друга, однако так схожи с любым из нас. Тем более что все мы в каком-то смысле... ну, скажем политкорректно: люди, ограниченные в своих возможностях. Аборигены обитаемых островов. Жизнь и смерть Калеки с острова Инишмаан на эфемерное время спектакля стала символической частью нашей участи. Так убедительно студенты ОГИИиК сыграли мрачноватую притчу о людях и уродах. Премьера спектакля состоялась в канун Пасхи, в этом году общей для всех христианских конфессий. Как-то все сошлось и сложилось... Когда в мерцающей тьме пасхальной ночи зазвучали колокола, я не спрашивал, по ком они звонили.