Один на один

Преуспевающий французский драматург Эрик-Эммануил Шмитт написал произведение о смертельно больном мальчике и его пути к Богу «Оскар и Розовая Дама», посвятив пьесу французской актрисе Даниель Дарье

Переводчик и известный театральный критик из Москвы Ирина Мягкова перевела пьесу на русский язык, а режиссер Александр Михайлов поставил ее в театре «Свободное пространство», заставив каждого сидящего в зрительном зале всего за несколько часов мысленно пройти вместе с Оскаром увитую «шипами и розами» дорогу.

«...Дорогой Бог, меня зовут Оскар, мне 10 лет, но если бы я тебе так написал, ты бы не стал мной заниматься...» Примерно так начинается это знакомство, которому суждено за сравнительно небольшой отрезок жизни длительностью в двенадцать дней (именно столько должен прожить больной раком ребенок) перерасти в безграничное доверие. Диалог Оскара (засл. артистка Татарстана Елена Крайняя) с Богом у Э.Шмитта представлен в виде писем, тексты которых режиссер А. Михайлов называет для себя не каноническим евангелием, и ему было совсем непросто найти форму и построить концепцию спектакля так, чтобы не сломать то ценное, что в них было. На мой взгляд, это легче сделать в моно спектакле. Но А. Михайлов, известный как режиссер не боящийся экспериментов, выбрал для «откровений» большую сцену и не ошибся. Решение нашло поддержку у нашего балетмейстера Светланы Щекотихиной, московского композитора Станислава Курбатского и художника Ивана Шулыка с Украины. Сценическое пространство художник завоевал легко, драпируя дальний план отражающим свет материалом наподобие фольги. Основные декорации — кушетка и двери, обтянутые прозрачной пленкой, с имитацией интерьера больничных покоев (в одной из них -проем, через который и ведет Оскар свои беседы с Богом).

Пьеса наводнена персонажами из реального мира: врачами, больными, нянями, прохожими в парке, всеми теми, кто, не сознавая того, делают мир вокруг Оскара красочным. А вот Розовую Маму (Светлана Нарышкина) режиссер наделяет символьными характеристиками, превращая в сущего ангела-хранителя, несмотря на то, что та является лицом невымышленным. Она первая и подводит мальчика к осознанной необходимости общения с небесами: «Оскар! А не написать ли тебе господу?»- ненавязчиво говорит дама и предлагает своеобразную игру — прожить положенные ему двенадцать, с ней жизни так, как если бы он прожил одну большую взрослую жизнь. Оскар называет ее мамой. Надо заметить, что превращение дамы в маму режиссурой как бы и не предусмотрено, она — уже мама, уже добрая подружка в розовом, похожая на мечту и вся такая из себя «милашка», прямо Алла Пугачева в молодости. Как-то, знаете ли, контрастирует рядом с лысым маленьким мальчиком в больничной пижаме... И соломенную шляпку с отворотом я бы все же заменила на что-то более эстетское. Наверняка, в спектакле с Даниель Дарье подобного наряда не было. Голубая Девочка по имени Пэгги Блю (Татьяна Исакова) в какой-то степени героиня того же романа, что и Розовая Мама. Вовсе не потому, что их роднят цветовые оттенки в именах. Просто для влюбленного Оскара Пэгги не менее дорогой человек. И без нее, как и без дамы в розовом, явно нарушилась бы вся сюжетная линия спектакля, которым по большому счету правит любовь. Ведь даже будучи просто маленьким мальчиком он, по мере продвижения к Богу, все более осознает, как важны такие духовные категории, как любовь, сострадание или простое человеческое участие. Благодаря им Оскар учится понимать и прощать. Сцена, в которой мальчик случайно оказывается свидетелем разговора доктора Дюссельдорфа (Алексей Кондрахов) с родителями и слышит вынесенный себе смертный приговор, наполнена отчаянием и болью. «Доктор сказал моим родителям, что я умру, и они убежали», — признается он в отчаянии Розовой Маме. Позже он простит их, потому что сделал свой выбор, принял условия предложенной ему «игры», и понимает, что факт ухода первым не дает права забывать о живых. Но постепенно круг общения сужается, и Оскар остается с Богом один на один. А за три дня до своего ухода мальчик вывешивает в изголовье плакат: «Только Богу дано право разбудить меня». Эти слова подтверждают, что доверие между ними отныне абсолютное.

За монологи главного героя в спектакле для актрисы Елены Крайней, на мой взгляд, и; «миллиона алых роз» не жалко, потому что не всякому профессионалу под силу сыграть трагедию обстоятельств в сочетании с любовью с таким тонким психологизмом. И, кроме профессионализма, надо иметь за душой еще что-то, какие- то особые чувства и эмоции, которые помогают завоевывать зрительские сердца. Думаю, что роль Оскара для нее — «звездная». «...Я повернул голову, чтобы посмотреть на снег, и тогда понял, что ты пришел... Ты — парень неутомимый: вот вам день, ночь, весна, зима, Пэгги Блю, Оскар. Твой секрет — смотри на мир так, будто это в первый раз...» Завершаются пьеса и... жизнь для маленького Оскара, то ли гнома, то ли инопланетянина с лысой головой, как он порой называл себя с иронией. Для зрителей же Оскар остается отважным мальчиком, сумевшим достойно перешагнуть порог смерти.