Под знаком «Белого Клыка»

Начало театрального года в «Свободном пространстве» совпало с юбилеем одного из сценических «старожилов»: спектаклю «Белый Клык» по одноименному произведению Джека Лондона исполнилось 10 лет

Для постановки в молодежном театре это очень солидный возраст, но, несмотря на это, спектакль по-прежнему остается в репертуаре театра. Он не искусственно заполняет собой строчку афиши для «поддержания» репертуарного списка, а органично вписывается в повседневную работу театра, потому что, как и 10 лет назад, пользуется успехом у молодых, пожилых и совсем юных зрителей, обожающих замечательные рассказы и повести Д. Лондона и только приобщающихся к армии его поклонников. Как заметил по этому поводу художественный руководитель театра А. Михайлов, очень повезло тем, кто только начинает знакомство с писателем: у них впереди радость открытия и узнавания, потому что после спектакля они непременно захотят «полистать книгу Белого Безмолвия».

Совершенно необычна история создания «Белого Клыка».

Однажды, когда «Свободное пространство» показывало на фестивале в США свой спектакль «Рики-Тики-Тави», орловские артисты задумались, что бы такое из американских сюжетов поставить на сцене своего театра и показать новым американским друзьям? И чтобы это было одинаково близко и нашему, и американскому зрителю... Вспомнили о «Белом Клыке», и, окрыленные идеей постановки, заспешили в Орел, чтобы поскорее приняться за работу.

К удивлению постановщиков спектакля, оказалось, что Джек Лондон с его мужественными героями, романтикой Севера и потрясающими по точности описаниями повадок зверей — их общая любовь. Им зачитывались в детстве, к нему возвращались, став взрослыми.

Спектакль был создан очень быстро. Александр Михайлов написал либретто, композитор Борис Киселев — музыку, живую, свежую, кружащуюся, как метель, и скользящую, как полозья саней упряжки по бесконечной ледяной пустыне.

Захотелось не просто рассказать зрителям истории маленького, а потом взрослого полуволчонка-полусобаки, а показать на примере его судьбы отношения Природы и Человека, далеко не всегда простые и однозначные: с любовью, ненавистью, жестокостью, предательством, преданностью.

Остановились на пластическом решении, где языком притчи, музыки, движения, танца говорит само откровение «квартеронца» собачьей породы... Режиссером по пластике и постановке боев стал Андрей Щукин, а балетмейстером-постановщиком Олег Николаев.

Премьера спектакля состоялась в октябре 1994 года в Калифорнии, на родине Джека Лондона. Спектакль шел на английском языке. Успех был потрясающий.

С тех пор «Белый Клык» побывал во многих городах и странах и научился говорить на многих языках. В Испании его играли по-испански, но и без слов он, наверное, был бы понятен всем: язык музыки и танца не нуждается в переводе.

В процессе работы над спектаклем выросло несколько поколений артистов. В день юбилея «Белого Клыка» на сцену «Свободного пространства» вышли, сменяя друг друга, его первые исполнители Галина Ласкина и Алексей Бояджи, нынешний состав из девяти актеров и юная актерская смена — Юлия Головина в роли маленького Белого Клыка.

...Зал аплодировал долго и стоя. Любимый для многих орловцев спектакль с «возрастом» приобрел особую новизну и шарм до блеска отточенной игры, но его герои остались эталоном порядочности, верности и милосердия, которых так не хватает в наше прагматичное время.

В праздничной суматохе корреспонденту «ПР» удалось задать несколько вопросов балетмейстеру спектакля Олегу Николаеву.

— Олег Викторович, кто же вы на самом деле? Вас называют свободным художником, московским балетмейстером, учеником Владимира Васильева, заслуженным артистом Украины... В Саратове говорят: «Он наш!», а у меня такое ощущение, что вы живете и работаете в Орле...

— Оно вас не подводит! Все верно, у меня даже прописка орловская. В Орле я отогреваюсь душой, потому что здесь мой любимый театр, любимые актеры. Я готов приезжать сюда по первому зову Александра Михайлова, если есть хотя бы маленькая дырочка в моем рабочем расписании... В «Свободном пространстве» мы сделали не менее семи спектаклей, а год назад состоялась премьера мюзикла «Иисус». В моей постановке, с моей режиссурой.

— Названия ваших орловских спектаклей?

— «Одинокий блюз», «Вестсайдская история», «Песня о Бумбараше», «В ожидании чуда», «Из жизни насекомых», «Раба своего возлюбленного», «Белый Клык»... Ради него, собственно, я сейчас и приехал, чтобы вместе с орловскими актерами и зрителями отметить его десятилетний юбилей на сцене «Свободного пространства».

— Вы такой загорелый, будто с отдыха на море к нам пожаловали.

— Нет, с Волги... И не с отдыха — ставил спектакль в саратовском театре... Работал и рыбачил. Саратов — мой родной город, я там родился и вырос, учился в хореографическом училище и танцевал в театре имени Чернышевского. А еще этим летом работал в Казани, в знаменитом Камаловском театре. И тоже над новым спектаклем. По-русски он называется «Я тебя найду». Казанские журналисты в шутку окрестили нас творческой группой «со стороны», что сейчас даже для очень известных театров, в общем-то, не редкость... Режиссер Исраилов — из Оренбурга, художник Еникеев — из Москвы, Шамсутдинов — татарский композитор, и я.

— И вот новая встреча с «Белым Клыком»... 10 лет не сходит он со сцены «Свободного пространства», что в наше время, согласитесь, необычно для произведения классической литературы, и тем более не характерно для молодежного театра. Почему, на ваш взгляд, у спектакля столь завидная судьба и удивительное долголетие?

— «Белый Клык» — одна из самых моих удачных работ. Я считаю, что подобных удач у меня по жизни не так уж много. А произошло это благодаря Андрею Щукину, который увидел решение своей режиссерской задачи в пластике. Мне сразу стало понятно, что это должен быть за спектакль и как его ставить... Все сложилось легко, свободно, любовно и в кайф. Так спектакль и получился, потому что все, как и я, работали над ним с удовольствием и даже с каким-то упоением и восторгом. Видимо, поэтому он мне до сих пор и нравится. Кстати, «БК» (читай «Белый Клык») для меня, как и для театра, знаковый спектакль, и я ничуть не удивляюсь, что он живет так долго.

— Неужели ни разу вам не захотелось ничего в нем переделать?

— Иногда на следующее утро я могу прийти посмотреть на свою вчерашнюю постановку и сказать: «О господи! Зачем я это сделал?», а с «БК» происходит так, что все 10 лет я вместе со зрителями смотрю этот спектакль и 10 лет подряд говорю сам себе: «Молодец!» и при этом глажу себя по голове — хорошо мы все вместе поработали.

— Наверное, нелегко вам, профессиональному балетмейстеру работать с драматическими актерами... Не возникало ли иногда желание шлепнуть по какой-нибудь мягкой части тела самого непонятливого и неповоротливого актера и самому стать на его место?

— Смотря с какими! Например, в театре Российской Армии — да! Трудно ужасно! До такой степени, что я не хочу туда ехать, не хочу с ними работать...

— А что вы там ставите?

— Мюзикл о Дон-Кихоте, «Человек из Ламанча»... Есть театры, в которых вообще не хотелось бы работать. А в Орле — и любимый театр, и актеры — супер! Так что актер актеру — рознь, и театр театру — тоже. С актерами из «Свободного пространства» подобного желания никогда не возникало: они-то тоже хотят сделать хороший спектакль, как и я! Чтобы это получилось, желание должно быть обоюдным: я должен хотеть дать им то, что знаю и умею сам, они же должны хотеть взять у меня это. Когда нет этой второй половины творческого сотрудничества, возникает желание хлопнуть по той самой части тела и натянутые нервы срываются до крика: «Ну, что вы можете? Правая нога, кстати, с той стороны тела, с которой вы держите ложку...» А если у ребят горящие глаза, работа им в радость и они хотят все сделать в лучшем виде — все получится!

— И что же, актеры «Свободного пространства» настолько хорошо владеют искусством танца, что ни о каких скидках вас как хореографа не просят?

— Если я чувствую, что какие-то вещи им сделать невозможно, я упрощу какие-то элементы, но не потому, что не верю в их силы, а потому, что понимаю — перестарался! Это, правда, случается редко. Обычно все «навороты», которые я для них придумываю, делаются без всякой скидки на то, что они драматические актеры, а не солисты театра оперы и балета. Во всяком случае, так, как в этом театре, я не ставлю нигде. Здесь будут добиваться, еще и еще репетировать, достигать — и в итоге все равно свое возьмут.

— Олег Викторович, 10 лет прошло со дня премьеры, а если сегодня вы поймете, что в нем надо что-то изменить?..

-Честно скажу, я не любитель переделок: мой опыт подсказывает, что ничего хорошего из этого не получается, улучшения не происходит. Я — человек верующий и считаю, что это не я ставлю спектакль, а так подсказано мне свыше. Я только проводник «тех» идей... Вот если бы сейчас вы у меня спросили, как я ставлю спектакль, я бы ответил: «Ах, если бы я сам это знал!» Все, что происходит в механизме постановки спектакля, — интуитивно.

На сегодняшнем уровне моего интеллекта, понимания ситуации мне дано вот столько, а потом, через месяц или два, когда я начинаю видеть какие-то неточности, недочеты и пытаюсь их переделать или устранить, в спектакле убивается что-то главное, то, что было дано тогда, в момент первой его постановки. Выходит, или хорошо я «наработаю» и подписываюсь под спектаклем, как под «БК», каждый из десяти сезонов, говоря себе: это хорошая работа, спасибо тебе. Господи, или это плохая работа... И переделывай, не переделывай толку не будет — ну, не дано было создать сразу, так не нужно и пытаться. Тогда я просто все перечеркиваю и приступаю к другой работе, свято веря, что первое ощущение — то, которое на уровне интуиции, — всегда самое верное. Есть даже такое слово «наитие»... Оно дано сверху и лучше этого не сделаешь.