Стыдно быть несчастливым

Накануне Международного дня театра, который отмечается 27 марта, художественный руководитель театра «Свободное пространство» заслуженный деятель искусств России Александр Михайлов рассказал о себе, о профессии, коллегах и театре, который в эти дни отмечает 40-летие

Гены не перехитришь

— Мои родители были артистами, работали в разных городах России, поэтому все детство я провел за кулисами провинциальных театров. В 11 лет даже дебютировал на профессиональной сцене, но в основном играли во дворе в войну, «Чапаева», ковбоев из «Великолепной семерки».

Я учился в физико­математической школе, после которой поступил на факультет физико­математических и естественных наук Университета дружбы народов им. П. Лумумбы в Москве. Там был замечательный студенческий театр, где я вначале выходил на сцену актером, а со временем сделал и несколько режиссерских работ.

В Харькове, куда к тому времени переехали родители, я сначала руководил студенческими театрами, потом поступил на режиссерский факультет Харьковского института искусств им. И. Котляревского. По окончании начал работать на профессиональной сцене. Так что гены, переданные мне родителями, перехитрить не удалось.

Московская стажировка

— Пять лет я проработал в Днепропетровском музыкально­драматическом театре имени Т. Шевченко, где поставил несколько спектаклей, в том числе и музыкальных. А потом были два незабываемых года стажировки у народного артиста СССР Андрея Александровича Гончарова в Московском театре им. Маяковского.

По его рекомендации я поставил спектакль «Сегодня праздник» А. Буэро­Вальехо в московском Театре киноактера. Приглашали на Украину, но я хотел работать в русском театре и потому заинтересовался вакансией в Орле. Так 30 лет назад я стал главным режиссером ТЮЗа.

Попытка цензуры

— Мне рассказывали, как давила идеологическая цензура на первого главного режиссера ТЮЗа Юрия Копылова. Но в 1987 году уже «широко шагали» гласность и перестройка, многое стало можно и в литературе, и в театре. Мы впервые на отечественной сцене поставили запрещенную в течение 40 лет пьесу Михаила Булгакова «Адам и Ева». Это очень дорогая для меня работа, и, поставь я спектакль раньше, фраза одного из героев «Погиб он, ваш коммунизм, слава тебе Господи!» имела бы для меня далеко идущие последствия. Но, повторяю, уже были другие времена, мы много и с успехом показывали спектакль в Орле и на гастролях, а в 1991 году на международном фестивале в Киеве он был удостоен первой премии. Правда, до этого была попытка запретить спектакль «Три девицы под окном», поставленный московским режиссером Игорем Кучером. Но мы пригласили съемочную группу программы «Взгляд», она дала репортаж с премьеры, и спектакль не закрыли. Помню еще активность чиновников управления культуры вокруг спектакля «Сны Евгении» — гротескной истории о девушке­провидице, это было уже после «Адама и Евы». Многое в ее видениях их напугало, они решили запретить спектакль. Предвидя это, я предложил чиновникам обсуждение спектакля не в кабинете, а в зале, с участием всех зрителей. Состоялся диспут, в ходе которого аргументы чиновников были дружно осмеяны. Пьеса имела большой успех, и с тех пор с партийной и идеологической цензурой в работу театра больше не вмешивались.

Нескучная классика

— Нет, классика не устарела. Главная черта режиссерского театра — это новая трактовка классических произведений. У режиссера со своим языком, своей стилистикой классика всегда интересна, актуальна и свежа. Для меня мысли автора очень важны, иначе бы я за него не брался. Конечно же, с поправкой на время я интерпретирую все, что считаю возможным и нужным, но изначально мой выбор диктуется именно авторской идеей. Потому были сезоны, которые познакомили орловскую публику с классической драматургией Италии, Германии, Франции, Англии, Польши.

С поляками у нас особенно прочные творческие связи, за десять лет польский режиссер Гжегож Мрувчиньски поставил у нас четыре спектакля, последняя премьера этого сезона — его замечательная работа «Ивонна, принцесса Бургундская» В. Гомбровича. Мы с большим желанием продолжим это сотрудничество, тем более, что польская сторона в этих проектах участвует и материально, а наше областное финансирование очень скудное.

Универсальная команда

— Когда я пришел в театр, то нашел ослабленную после ухода Копылова и многих актеров труппу. Сегодня у нас команда, которой по силам все сценические жанры, в репертуаре более 20 названий, от мюзиклов до трагедий. В труппе почти сорок артистов, среди них очень много ярких, талантливых индивидуальностей. Если перечислять, то придется назвать почти всех.

Юбилейный сезон у нас очень насыщенный: мы уже выпустили пять премьер на большой сцене, в апреле я выпускаю на малой сцене дипломный спектакль актерского курса «Звезды на утреннем небе»; режиссер из Санкт­Петербурга Владимир Ветрогонов репетирует «Приключения Гекльберри Финна», режиссер Сергей Пузырев готовит с Еленой Шигаповой и Дмитрием Литвинцевым спектакль­концерт о жизни и творчестве великой русской певицы Анастасии Вяльцевой.

Готовимся и к главному культурному событию года — VII Международному фестивалю «LUDI», который пройдет в начале июня. В самых ближайших планах музыкальный спектакль «Люди Ламанчи», это будет первая премьера уже нового сезона.

Словом, жизнь продолжается, театр разменял пятый десяток, в нем, как во всяком творческом коллективе, бывают солнечные и пасмурные дни. Случаются они и у меня. И потому на ваш вопрос, счастлив ли я, могу ответить лишь словами драматурга­фронтовика Александра Володина: «И каждый раз, когда я несчастлив, я твержу себе это: «Стыдно, стыдно, стыдно быть несчастливым!».