Надо жить, надо любить, надо чувствовать!

Театр «Свободное пространство» открыл 42-ой театральный сезон цирковой мистерией по пьесе Леонида Андреева «Тот, кто получает пощёчины»

Сам Андреев говорил об этой пьесе, что в ней рассказывается о прекрасных богах, которые заблудились в лабиринтах душ мелких человечков.

Режиссёр-постановщик Андрей Дежонов (воспитанник ЛГИТМиКа, как актёр, игравший в театре на Фонтанке, сейчас — главный режиссёр Национального театра республики Карелия (Петрозаводск)) считает, что это спектакль для думающего зрителя: он о том, как невероятно сложен мир, насколько всё в нём неоднозначно. Режиссёр признался, что хотел поставить эту необычную и, по его мнению, незаслуженно забытую пьесу Андреева, очень давно.

— Да, она сложная, но чем сложнее материал, тем интересней работать! — убеждён Дежонов.

И в самом деле, работа над спектаклем шла бурно, интересно. Режиссёр не загонял артистов в свои лекала, он позволял им творить. Цирковая мистерия вышла таинственной, зашифрованной, недосказанной, мистической, где-то гротесковой. (Все признаки символизма! Хотя Андреева причисляют всё же к русским экспрессионистам).

Зритель погружается в закулисье цирка папаши Брике (Николай Рожков). Здесь работают да и, кажется, живут, его артисты: грациозная, блистательная укротительница тигров, возлюбленная Брике Зинида (Мария Козлова), стройный красавец, жокей Безано (Андрей Григорьев), смешные клоуны, и, конечно, главная героиня пьесы — тонкая, воздушная прелестная наездница Консуэлла (Эльвира Кузнецова) — дочь развратного, изворотливого обанкротившегося графа Манчина (Сергей Козлов). Влюблённости, бытовые ссоры, дрязги — обычные будни закулисья. В этот мирок врывается Тот (Валерий Лагоша). И этот человек меняет жизнь каждого персонажа.

В первых сценах, когда Тот пытается устроиться в цирк клоуном, он выглядит блаженным, дурачком, помешанным. Именно так его воспринимают все цирковые обитатели. Когда же Тот переодевается в широкий смешной костюм клоуна, а его лицо покрывает клоунская маска, персонаж становится щемяще-трогательным. И удивительно, что даже широченная клоунская улыбка на его лице не делает его весёлым! Впрочем, он — Тот, кто получает пощёчины. И почему людям так смешно смотреть на того, кто получает пощёчины... Есть в этом смехе что-то холодящее душу, бесовское. Человека бьют — а ты смеёшься...

Интересно, что клоунскую маску Валерий Лагоша смастерил себе сам! Ведь сложный клоунский грим требует времени. А времени для гримировки у актёра, который почти всё время спектакля находится на сцене, не было. Актёр, поразмыслив, понял, что грим можно заменить маской, которую он сшил из ткани. Большой клюв, венчающий маску Тота, отсылает нас к образу египетского бога мудрости Тота. Тот — мудрость, Тот — благородство, Тот — божественная сущность....

Тот, Тотик — так нежно называет Консуэлла своего нового друга, который влюбляется в эту тоненькую девушку в нежно-розовом атласном платьице и умилительных белых ботиночках. Её широко открытые глаза наивны и чисты, и даже кажется, что она недалёкая простушка. Но нет же, не полюбил бы глупую кокетку наш поэтический Тот. Он увидел в ней звёздную глубину, божественное предназначение...

— Ты видишь, как играют волны? Вспомни же, что пели тогда сирены, — вспомни их строй беспечальной радости, их белые тела, наполовину голубые в голубой воде... Или это солнце поет? — так убаюкивает Тот прекрасную свою подругу, вместо банальной сказки сочиняя для нее фантастические сюжеты из жизни нереального мира.

Предстоящая свадьба его возлюбленной с богатым — тупым, похожим на паука — бароном Реньяром (Альфред Мальцев), причиняет Тоту адскую боль, он не может смириться с этим, он считает кощунством этот союз богини и приземлённого чудовища.

Ярко, необычно решено художественное оформление спектакля (художник Арина Слободяник). На протяжении всего спектакля мы видим свисающие сверху огромные фигуры экзотических зверей: зебр, слонов, фламинго и даже почему-то динозавров. Под копытами зебр и хоботами слонов кипят страсти, их яркие профили волнительно покачиваются, а зрителю на ум приходят стихи символиста Николая Гумилёва, который из своих африканских командировок привозил яркие стихотворные образы.

Удачно задуманы костюмы актёров — они сливаются с характерами персонажей. Выпуклым и фантасмагоричным получился образ барона Реньяра (Альберт Мальцев). У его пиджака — квадратные метровые плечи, он будто вырублен топором. А ведь он, и правда, «топором сделан»: в надрывном танце с Консуэллой, который они исполняют на помолвке, его топорная сущность особенно бросается в глаза — барон не танцует, а кидает свою партнёршу из стороны в сторону, как вещь.

Смешон и жалок граф Манчини (Сергей Козлов). Актёру удалось показать плотоядность старого развратного графа, его алчность и лицемерие, подлость и гнилое честолюбие. Одежда графа — фрак, галстук и полосатые брюки — диссонирует с панковским седым ирокезом на голове, будто показывая, что графского в нём только и есть что фрак да манишка, остальное всё — пустое фанфаронство, позёрство. В финале граф Манчини для пущей убедительности надевает напудренный парик с буклями, который, впрочем, делает его ещё смешнее. И каким значительным выглядит рядом с Манчини глубокий и трогательный Тот, несмотря на свой шутовской наряд!

Большую часть спектакля зритель из-за маски не видит лица артиста Валерия Лагоши, но его актёрское мастерство настолько мощно, что мы ощущаем каждую морщинку, жилочку на его лице, каждый порыв его тонкой страдающей души.

Прекрасна и полна достоинства укротительница тигров Зинида (Мария Козлова), которая пылает тайной любовью к жокею Безано. Её глаза сверкают, она величественна в своём эротичном полупрозрачном костюме укротительницы, её волосы пышны как львиная грива, и вся она — как дикая пантера.

Яркую атмосферу цирка и арены вносит в спектакль ватага клоунов. Это весёлые Тили и Поли (Станислав Иванов, Юрий Мартюшин), которые выносят на сцену огромные, в человеческий рост, маски с забавно вытянутыми языками, это ветеран цирка Брике клоун Джексон (Михаил Артемьев), нарезающий по сцене круги на велосипеде с мордой единорога.

Впрочем, финал спектакля мрачен. Тот отравляет Консуэллу, барон Реньяр стреляется от горя, Тота закалывает граф Манчини, а Безано с горя выпивает яд. Предсвадебные хлопоты превращаются в похоронные. Фигуры зверей, олицетворяющие праздник и мечту, уплывают наверх за колосники, и зритель видит лишь зияющую чёрную сцену. Увы, голая правда жизни мрачна и не оставляет иллюзий...

С какими чувствами выходит из зала зритель? Выходит с развороченной душой, с сердцем, с которого вдруг будто бы смахнули пыль бытовухи и формализма. Надо жить, надо любить, надо чувствовать. И, кажется, будто наш земляк Андреев, столетие смерти которого мы будем отмечать ровно через год, транслирует нам через целый век своей печальной пьесой: «Не бойтесь жить ярко, не запирайте внутри чувств и эмоций; пока живы, дарите друг другу настоящую любовь. Ведь жизнь страшна, коротка, немилостива...».