Резонанс

Ответы театральной общественности на обвинения со стороны представителей регионального объединения Компартии РФ

Члены регионального отделения компартии продолжают выступать с нападками на спектакль «Спасти камер-юнкера Пушкина». Дело дошло до обвинений театра в нарушении закона. Об этом в материале Михаила Тутыхина на страницах газеты «Красная строка» http://orel057.ru/484-teatry-dlya-zriteley-ili-dlya-r..

Данная публикация вызвала отклики среди российской театральной общественности:
Борис ЦЕЙТЛИН (на фото), режиссёр, заслуженный деятель искусств,
лауреат Государственной премии России,
лауреат национальной театральной премии «Золотая маска»,
проработавший в Орловском ТЮЗе более 10 лет:

«Чем дальше я читал опус товарища Тутыхина (думаю, что такое обращение будет ему по душе), тем больше возникало ощущение, что я сижу в пыльном архиве и листаю пожелтевшие номера старой «Правды». А там — сверху ордена и «Пролетарии всех стран соединяйтесь!». А там — «Искусство принадлежит народу». А там — буржуазия — это не народ, а жуткий монстр, который с помощью своей «буржуазной» культуры над этим народом измывается.
Однако, по словарю Даля: «Буржуазия — среднее сословие, торговый и ремесленный люд». По Ефимовскому словарю: Сословие, получающее прибыль в результате своего или наёмного труда. То есть, говоря современным языком, бизнесмен, что в переводе значит «деловой человек, предприниматель». Ну, средний класс, который мы никак не можем возродить.
Разве не к буржуазии принадлежали Демидовы, Путилов, Морозов, Мамонтов, Третьяков, Дягилев?.. Надеюсь, товарищ Тутыхин слышал эти имена, и знает, что они сделали для нашей культуры. Но это было при царе.
А вот после 17-го года за эту «буржуазную интеллигенцию» крепко взялись, а как иначе, если сам вождь назвал интеллигенцию — «г...ом». Разве не как пособники «буржуазии» были лишены возможности творчества, изгнанные из страны и просто физически уничтожены... Автор просит «весь список»? Извольте:
Мейерхольд, Таиров, Мандельштам, Платонов, Булгаков... И несть им числа.
А глумление над Ахматовой, Зощенко, Шостаковичем?
Травля Пастернака, аресты Бродского, Синявского, Даниэля...
Изгнание из страны Солженицына, Любимова, Ростроповича... Весь список занял бы тома.
И всё это борьба с «буржуазной культурой»! чтобы никто не покусился на «принадлежащее народу искусство»!
Ну, хорошо, перейдём теперь к именам, вероятно более известным товарищу Тутыхину.
Бабочкин, Ильинский, Анненков — были прекрасными актёрами и замечательно существовали в рамках «правильной» идеологии (других ролей всё равно не было), и «Вождь всех народов» аплодировал Бабочкину — Чапаеву, и смеялся над Ильинским — Бываловым (х/ф «Волга-Волга»), даже фильм Рузвельту подарил.
А вот Георгий Александрович Товстоногов немало натерпелся от «руководителей искусства», несмотря на Звезду Героя: по многу раз сдавали спектакли худсоветам, реперткомам, райкомам, обкомам... Для тех, кто не знает что такое «сдача»: в пустом зале сидело несколько человек и они решали, что из показанного может «принадлежать народу», а что, как «буржуазное» народу чуждо и должно быть безжалостно истреблено:
С трудом вышел в БДТ и вскоре был снят спектакль «Три мешка сорной пшеницы» по пьесе Тендрякова.
Запрещен, как «чуждый рабочему классу», один из лучших спектаклей Товстоногова «Римская комедия».
Зубодробительная критика в «Правде» гоголевского «Ревизора»!
А запрещение эпиграфа к «Горю от ума»! И не чьи-нибудь слова, а Пушкина: «Чёрт догадал меня родиться в России с моей душой и с талантом».
Почему-то не упомянул товарищ Тутыхин ещё одного Героя Социалистического Труда — Аркадия Райкина, который был вынужден уехать из Ленинграда, ибо местные руководители были ещё более ярыми поборниками «искусства для народа», чем московские товарищи.
Надо сказать, что в этом смысле Ленинград и Орёл похожи: и там и там люди, надзирающие за искусством, были святее «папы римского». «Это в Москве можно» — говорили они — «А у нас народ этого не поймёт».
«Худсоветы не мешали Юрию Семёновичу Копылову создавать замечательные спектакли» — пишет автор. Мешали, тов. Тутыхин! Ещё как мешали! Я-то это знаю, ибо работал в Орловском ТЮЗе с момента его основания.
«Запретить использование воровского жаргона, блатных песен и нецензурных выражений» — это из акта приёмки культового спектакля «Колонисты». Знакомые слова, не правда ли? Да, и ненормативная лексика в спектакле была, закона ведь тогда не было. Хотя тогда, подростки не матерились на улице, как сейчас. Я думаю, не в театре они этим словам научились. Каждый год запрещали не менее двух-трёх пьес ещё на стадии утверждения репертуара.
В исковерканном виде с десятками купюр и исправлений вышли: «С весной я вернусь к тебе» по роману «Как закалялась сталь», «Отпуск по ранению», «Остановите Малахова».
Мой спектакль «Третья ракета» по повести Василя Быкова был и вовсе запрещён. Нынешний коммунистический вождь, а тогда зав.отделом агитации и пропаганды Орловского обкома Геннадий Андреевич Зюганов кричал, что он не допустит очернительства подвига народа (это потому, что все герои умирали). И на счёт «буржуазного» взгляда на войну тоже много чего говорил. Только благодаря вмешательству автора, не в меру ретивого Геннадия Андреевича «одёрнули» из Москвы, и спектакль вышел.
Да, ещё автор упоминает о шедеврах созданных Анатолием Васильевичем Эфросом. А знает ли он сколько Эфросу спектаклей запретили, и что его выгнали из театра «Ленинского комсомола», и что умер он от сердечного приступа в результате гнусных интриг чиновников от культуры.
Так что шедевры он создавал не благодаря худсоветам и реперткомам, а ВОПРЕКИ им, тратя на это нервы, здоровье, жизнь.
Как в прочем и все ХУДОЖНИКИ, среди которых был Юрий Семёнович Копылов.
Запомните, тов. Тутыхин, ВОПРЕКИ!".

Оскар КУЗНЕЦОВ — бывший заведующий литературной частью театра:

«Кому и как «мешала цензура»
Почти все восьмидесятые я проработал в Орле в Театре юного зрителя, — то есть, говоря по-нынешнему, в театре «Свободное пространство». И поскольку провел там много лет, то, конечно, сохранился интерес — к городу и к тому, что в этом городе происходит.
И вот смотрю как-то сайт «Мой Орел», вижу на нем статью Михаила Тутыхина «Театры для зрителей или режиссеров?», читаю ее...
И — немею.
Оговорюсь сразу: спектакля «Спасти камер-юнкера Пушкина» в постановке Сергея Пузырева, о котором идет речь в статье, не видел, и судить о нем не могу. Так что придется просто объяснить ситуацию.
Некий депутат областного совета посмотрел этот спектакль, осудил его и потребовал у областных начальников ввести в состав художественного совета театра своих представителей: поскольку «власть финансирует постановку спектаклей для юношества», то она должна...
Главный режиссер театра «Свободное пространство» Александр Михайлов публично возразил, и возразил резко: «Считаем, что предложение депутата о введении в художественные советы театров представителей органов государственной власти — это попытка вернуть аппарат цензуры и контроля над творческими коллективами, хорошо известный в годы советской власти»!..
И тогда на сайте «Мой Орел» является статья Михаила Тутыхина.
Опять и опять: пересказывать ее незачем, — желающие могут прочесть, но не могу умолчать об одном рассуждении автора, — тем более, что он называет себя театралом «с большим стажем».
Вероятно, чтобы посильнее осудить режиссера, посмевшего возразить начальству, автор обращается к истории театра и утверждает — цитирую: «При советской власти театр достиг высочайших вершин. Постановки режиссёров Эфроса, Гончарова, Ефремова и многих других — непревзойдённые шедевры театрального искусства. А в Орле в это же время ставил блистательные спектакли первый режиссёр орловского ТЮЗа Копылов. И никакая цензура им не мешала».
Про «блистательные вершины» — чистая правда, конечно. Но последнее предложение — про то, что «никакая цензура им не мешала» вызвала у меня нелегкую оторопь. Потому что очень и очень многие знают — оставлены книги, воспоминания, статьи о том, какой ценой добивались этих вершин великие советские режиссеры...
И, наконец, в Орловский театр юного зрителя меня пригласил в качестве заведующего литературной частью именно Юрий Копылов. Мы проработали вместе три года, я поучаствовал в очень заметных тогда гастролях театра в Москве...
Так что о том, как «никакая цензура не мешала» талантливым режиссерам, свидетельствую, что называется, от первого лица.
Начальство постоянно упрекало Копылова в том, что у него нет спектаклей о революции, о гражданской войне, о комсомоле и так далее, — то есть спектаклей «с четкой и внятной идеологической позицией». И вот однажды в Москве драматург Алексей Казанцев показал мне пьесу «С весной я вернусь к тебе», написанную по мотивам «Как закалялась сталь», которая предлагала новое прочтение знаменитого в те годы романа.
Юре пьеса понравилась, и он поставил по ней спектакль. И в его спектакле Павел Корчагин оказался не хрестоматийным по тогдашним временам «героем гражданской войны», не бойцом, машущим шашкой, а человеком — думающим и задумывающимся. Больше того, человеком, которого мучают сомнения об этой самой войне и размышления о ее жестокости и бессмысленности.
При этом спектакль в сценографии главного художника театра Станислава Шавловского был очень красив. В нем была глубина и обаяние, в нем было замечательные актерские работы...
Так вот — прошу внимания господина Михаила Тутыхина: комиссия Областного управления культуры во главе с начальником этого Управления М. И. Ждановой спектакль — не приняла! И не приняла резко, — слов, конечно, уже не помню, но общую тональность выступлений помню хорошо: лично присутствовал, лично слушал и наматывал эти слова, как положено завлиту, на ус (усы у меня есть до сих пор).
А уж указание «спектакль к показу зрителям запретить» запомнил намертво. Так же как реакцию Юрия Копылова: лицо его побледнело, черты обострились, и видно было, как он изо всех сил сдерживал рвущийся наружу гнев...
Далее началась обычная тогда тягомотина: режиссер, с трудом вытягивая из себя слова, вынужден был говорить о том, что он «обдумает замечания». Члены комиссии требовали, чтобы «указанные недостатки были устранены»...
И через неделю, а может и две, — точно уже не помню, — после множества унизительных сокращений и переделок, спектакль все-таки был выпущен, принят и зрителям показан.
Да, шел он с успехом, обычным для спектаклей гениального — не побоюсь этого слова — режиссера. Только чего ему стоила эта самая настоящая цензура!..
А если обратиться к истории советского театра, то из перечисленных в статье великих — действительно великих! — режиссеров, ни один не избежал этого страшнейшего давления!
Анатолия Эфроса за постановку «Трех сестер» в театре имени Ленинского комсомола (нынче — Ленком) уволили с должности главного режиссера, а спектакль запретили. И потом-потом, когда он работал в театре на Малой Бронной, все знали, что никогда спектакли Эфроса не принимались государственными комиссиями с первого раза...
Про Олега Ефремова в «Современнике» в театральном мире ходили легенды: как он выдерживает, когда каждый его спектакль — каждый! — принимался по нескольку раз!А спектакль Марка Захарова «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты» в Ленкоме принимали вообще 11 — одиннадцать! — раз! Другие его спектакли по цифрам не помню, но знаю, что и они с трудом протискивались через горнило цензуры...
Ну, и простите, еще раз про личные впечатления.
Выдающийся режиссер Леонид Хейфец в середине шестидесятых долго не мог выпустить в театре Советской Армии спектакль «Смерть Иоанна Грозного», — его именно «не принимали» начальники. Хотя спектакль до сих пор считается одним из величайших шедевров театрального искусства советского периода.
Через несколько лет, в 1970 году, Л. Е. Хейфеца из этого театра уволили. В 1988 году труппа театра осмелилась попросить его вновь возглавить театр, — и поскольку наступили «новые времена», военные начальники вынуждены были просьбу артистов уважить. Но поставить, к примеру, спектакль по повести Сергея Каледина «Стройбат» те же начальники Хейфецу не разрешили, — и никакие «новые времена» не помогли!
Это я помню очень хорошо, потому что в 90-е годы работал уже в Москве и именно в театре Армии.
Тоже «не цензура»?..
И — последнее. Да, великие режиссеры получали звания и награды. Да, Юрий Копылов, правда, уже в Ульяновске, стал народным артистом РФ и Лауреатом Государственной премии...
Только мне никогда не забыть лица Юры, когда он ломал и корежил свой спектакль".
http://www.krugosvet.ru/enc/kultura_i_obrazovanie/tea..